(Быль кошмарная)

Ну, что, Санек, садись поближе, бери копчушечки балычковой кусочек побольше, и наливай. Что там у тебя сегодня? Аааа, "Черная туча"?
Ты вот скажи, кто из молодых знает, что такое "Черная туча"?
Отвечу, скрывать мне нечего, молодежь должна знать свою историю.
Водка это, пятидесятишестиградусная. Кто пил, тот помнит. Такое на всю жизнь запоминается. Это тебе не спиртяра разбодяженный.
Ну, да ладно, что-то я от темы отошел.
О чем это я? Ах да, историю тебе из жизни своей рассказать?
И какую историю хочешь? Аааа, предпраздничную?
Ну, наливай, закусывай, а я под минералочку начну потихоньку…

* * *

"Вот говоришь ты, Саня, что День пограничника – святой праздник. Все порядочные и беспорядочные пограничники должны, да просто обязаны, отмечать этот праздник.
Согласен, без вопросов, и кто бы спорил, только не я!
А вот на Форуме, уже который день, народ спорит, где, с кем, и главное КАК его проводить? И не все ли им равно КАК?
Но вот только случилось мне однажды встретить этот праздник самым оригинальным способом. До сих пор помню… И другим не пожелаю…

Было это в те достославные времена, когда с Северов люди в отпуск уехать могли только в одном случае. Если в организации была чековая книжка. Ну, не давали в конторах наличку на билеты, и все тут. Да ее (наличку эту) вообще не выдавали. Жили-то, как на Северах? Либо в долг, либо под запись.
А тут по графику подошло мне время в отпуск отправляться, да и дочурку свою нужно было хоть на лето к бабушке отправить. Ну, как бы там ни было, худо-бедно, но по чековой книжке покупаю билеты. Аккурат на 26 мая билетики достал.
Ну, думаю, лафа!!! Прилетаю 27-го, туда-сюда, доберусь до дому, а 28-го с тестюхой по стаканчику опрокину (он тоже срочку в ПВ служил, в Коле), и в город, на встречу погранцовскую. Во оторвусь-то вдали от "благоверной"!

Но, как говорят у нас, человек предполагает, а господь Бог располагает.
Началось все со звонка тещи. Вот лихо ей стало, не позвонить за день до отъезда.
Ну, ладно бы так просто позвонила, узнать там, например, вылетаем мы или нет.
Захотелось теще консервов рыбных. Почему-то она посчитала, что раз мы на Севере, да зарплаты "бешеные" получаем, то питаемся мы исключительно "Бычками в томате" там, или "Шпротами, обжаренным в масле". А банки эти по улицам штабелями расставлены: подходи и бери – не хочу.
Невдомек старушке было, что в те годы мы тут питались исключительно красной рыбой. Той, которую сами ловим, сами солим, сами варим…
От той диеты до сих пор рыбу на дух не переношу.
Но мало ей, еще она кое-что попросила привезти ей с Севера дальнего.
Саня, кореш ты мой драгоценный, ты только не падай со стула, лучше еще стаканчик хлебани.
Она попросила привезти ей РОГА!!!
Не важно какие, оленьи или лосиные, но рога. По Северам она, видишь, стосковалась. А рога ей будут "ностальгию лечить".
Во, блин горелый! Были у нас лосиные одни, метра четыре в размахе.
Но я хоть от перевозки рогов (или рог, хрен их знает) бывшую свою отбрехал.
Ну, от рогов (или рог) я отбрехался, а вот от консервов этих самых хрен: сразу после звонка бывшая моя в бега ударилась.
Побегала-побегала она по городу и насобирала, веришь – не веришь, почти ящик консервного рыбного "ассорти": тут тебе и треска была, и горбуша, и шпроты, и те самые пресловутые "Бычки в томате".
Где достала – не скажу, сам не знаю - не ведаю. Да и кто в то время смутное "рыбные места" выдавал?
А к тому моменту у меня уже были собраны (скромненько так) 5 чемоданов-сумок, самая легкая из которых весила, ну эдак, килограммов 30. Та, которая с копченой рыбкой была.
Дурное дело нехитрое, собрали шестую сумку. С консервами этими самыми, рыбными. Потяжелее рыбной... Причем собирали мы ее уже часа в четыре утра.

С утра же, взмыленные и поминающие тещу "добрыми" словами, кое-как загрузили багаж в вездеход, и с дочуркой своей выехал я в аэропорт.
В аэропорту (мир не без добрых людей, тем более на Севере) багаж мой за несколько приемов мужики-попутчики перетаскали прямо к стойке регистрации.
Ну, Санек, регистрацию-то мы прошли.
Вот только самолет наш не прилетел.
Ты сам человек северный, знаешь, наверняка, как это бывает на Северах-то. И тут впервые за поездку образовался вопрос: Что делать?
Что делать? Что делать? Сухари Зачем сушить.
Мне то "по барабану", дело привычное. А вот что делать с дочей своей? Дитю спать нужно, малая еще была.
В общем, махнул я рукой, оставил весь багаж у стойки регистрационной, и повел ее в гостиницу при аэровокзальном комплексе. Разместил в номер, а сам назад к багажу.
В общем, почти через сутки ожидания, самолет наш все-таки прилетел.
К тому времени я уже пребывал в том состоянии, которое сведущие люди называют "на бровях". Короче, пьян я был, как чукча в день забоя оленей. То один подойдет "За наступающий!", то другой, шестого я уже не запомнил (с этим уже друг друга с наступившим праздником поздравляли)...
Аккурат ночью 28 мая, уже на "автопилоте" забрал я дочурку из гостиницы, прошел регистрацию (второй раз, а может третий?), сдал вещи в багаж, и погрузился в самолет.
Думал я, что будут места свободные, дабы дочурку посадить на отдельное место (она в те годы еще летала бесплатно, но и без места).
Ан, нет, хренушки тебе, битком самолет загрузился, да еще три бойца-пограничника (дембеля вроде) стоя (!), как в автобусе, до Москвы добирались. Ну, с ними сам Бог велел, бутылочку раздавили, в проходе возле туалета, была у меня одна в заначке.
Летел я с дочей на руках, упираясь своими коленками в пупок впереди сидящего гражданина армянской наружности.
Почему в пупок, спросишь ты, Саня? Отвечу честно – в пупок через его спину. Ну, ноги-то мои ты себе представляешь.
Так вот, поскольку самолет летел с огггграмадной задержкой, прилетали мы в столицу нашей Родины, город-герой Москву тоже с задержкой. Маленькой такой задержечкой. Короче в Москву мы прилетели в 2 часа ночи. Как там Семеныч пел в свое время: "…Метро закрыто, в таксе не содють…"
Точнее в "таксе" "содють", но за очеееееень большие бабки.
А бабок как раз то и нет. Не будешь же каждому таксёру объяснять про задержки с зарплатой и чековые книжки. Им на это глубоко наср…, пардон, наплевать.
Доставали они меня через каждые пять минут: едем, да едем. Ну, эта картина всем известна и в наши-то времена смутные.
Да, совсем забыл сказать, что улетали мы в столицу, когда дома было -23 градуса по шкале товарища Цельсия. Прилетели, а на дворе +18 в тени.
Я прел в своем пуховнике, а дочу переодел в летнюю курточку. Вот только ее шубку девать было уже некуда: сумки забиты наглухо.
Отдал я ей шубку в руки, мол, держи при себе.
Да, забыл сказать: еще при погрузке или уже при разгрузке багажа у сумки с рыбой доблестными работниками Аэрофлота были оторваны обе ручки.
Вот, и представь себе, Саня, картину.
Площадь перед Домодедовским аэропортом, с неба льет летний дождик, стоят шесть громадных баулов, на баулах спит дитё мое с шубой в руках, а рядом стою я, в пуховике, весь мокрый, и матюкаюсь в лицо каждому подходящему таксисту.
Плюс ко всем прочим "прелестям" – в голове полный "бенц" с "абзацем", а во рту "сушняк" после "Тучи", как в песках легендарной пустыни Атакамы, или там, на худой конец, Каракумов.

Как бы там ни было, но ждать утра мне не пришлось, так как диспетчерша, хорошо поставленным голосом опытного чревовещателя, объявила посадку борта из Норильска.
Таксисты быстренько разобрали прилетевших пассажиров и разъехались по Москве и окрестностям.
На площадь вышли двое запоздавших пассажиров, весь вид которых говорил об их принадлежности к славному племени российских старателей.
Мужички лет так по шестьдесят, с обветренными, промороженными рожами матерых уголовников, полностью в "коже", а из багажа – по "дипломату" в руках.
Ну, я так думал и думаю сейчас, что именно с таким багажом должен ездить в отпуск настоящий северянин. Не то, что я, со своими шестью баулами, дочкой, рыбой, и консервами.
Представляешь, Санек, если бы еще рога лосиные, четырехметровые сверху лежали.
Вот бы народ московский и транзитно-приезжий потешился, постебался!
Мужики покрутились-покрутились вокруг да около, да и предложили в складчину "на троих" добраться до Москвы. Им – на Савеловский, нам – на Белорусский.
Пока ждали такси, один из мужиков, видя мое "трепетно-зыбкое" состояние, извлек из-за отворота своего роскошного "кожана" фляжку.
Санек, веришь - нет, обычную армейскую флягу.
Угадай, Саня, с одного раза, чем был наполнен сей благословенный сосуд? Правильно – "Черной тучей".
Оказалось, что служил один норильчанин где-то когда-то в Отдельном Арктическом. Ну, сам понимаешь, грех отказываться было.
В общем, раскумарило меня окончательно, благо мужики, верные северно-пограничным традициям, не оставили "в беде", а доставили на Белорусский в целости и сохранности. И меня, и дочу, и весь мой багаж.

Ты, Саня, думаешь, что это всё? Хрен там, все только начиналось!
Билеты мне достались (угадай, Санек, с трех раз, в какой вагон?), правильно, в первый. А это конец перрона. Только в сторону отправления. Носильщиков, как на грех, рядом не оказалось.
И вот плетемся мы по перрону в сторону головного вагона. У меня в руках, на спине, на шее и еще где-то весь наш багаж, сзади дочурка моя с шубкой в руках вприпрыжку бежит, с меня пот уже не струйками, а потоками стекает на равнодушный асфальт перрона.
А дочурка моя, вспомнив что-то свое, на весь перрон заявляет:
- Папуля, а я устала, возьми меня на ручки!
Санек, веришь, сразу вспомнил Чебурашку с Геной на шпалах – "Ген, давай я понесу вещи, а ты понесешь меня".
Народ на перроне грохнул, и у меня перед глазами, кошмарным кошмаром Стивена Кинга, опять возникли лосиные рога. Только в купе поезда и очухался.
А в голове шумит… А во рту першит… А сушняк… Мммммммммм!
С попутчиками мне повезло: пожилая пара из Находки направлялась в отпуск в Минск.
Мало того, мужик бывал в нашем далеком северном городке, плюс срочку служил в ПВ на Чукотке.
Жена его только за порог купе по делам своим женским, а на столе, как по мановению волшебной палочки, бутылочка и закусь появились.
Ну, пока доехали (…За нас!... За вас!... За тех, кто в дозоре!…), меня опять кумарить начало.
Мужик, видевший мои перронные мытарства и "постмодернистское" состояние, пообещал помочь дотащить вещи до такси. Благо стоянка поезда на станции моего назначения была 15 минут, и всегда поезда принимались на первый путь, к высокой платформе.
Вот тут-то по поездному селектору и объявили: "Поезд такой-то прибывает на станцию такую-то-сякую, на шестой путь, выход в город через переходной мост".
Потом поездной бригадир, немного подумав и что-то там прожевав, добавил: "В связи с опозданием поезда стоянка сокращена, просим пассажиров не покидать вагонов".

Почти час я, короткими перебежками, перетаскивал свои вещи, свое доченьку, и свое бренное тело, сначала до моста (напомню, что вагон был первый), потом на сам мост, потом до конца моста, потом вниз с моста.
А нужно еще сказать, что от моста до стоянки такси нужно было всего лишь (!) перейти привокзальную площадь.
И тут, о чудо из чудес, на площади, среди асфальтовой серости, наблюдаю целый ярко-зеленый газончик, состоящий, как ты сам понимаешь, из фуражек.
Ну, я хрипло свистнул, народ погранично-дембельский набежал, похватал на руки вещи и доченьку, а я уже в полном отупении поплелся следом до стоянки такси.

Санек, я не буду описывать, что и сколько мы употребили в скверике возле стоянки такси, как я доехал до тещиного дома, как перемещался на 5 этаж к заветной квартире (лифт оказался сломанным), как на звонок никто не открыл (уехали тесть с тещей на кладбище), и как мы сиднем сидели почти три часа на ступеньках подъезда.

Скажу только одно, что когда мы с дочуркой все-таки оказались в квартире, первое, что я сделал, это хватил три подряд граненых стакана тестевой самогонки, закусил рукавом, сказал теще своей разлюбезной: "А пошла ты нах со своими рогатыми консервами!", упал на кровать, и проспал почти сутки.

И во сне я видел только один и тот же повторяющийся сон: я иду по дозорке, в своем северном пуховике и зеленой фуражке, в руках ящик с рыбными консервами, а за спиной вместо автомата громадные лосиные рога...

Вот так и прошел один из моих Дней пограничника...

Ну, а теперь, Саня, наливай, и давай "За тех, кто в дозоре!", а на истории кошмарные наплюем и разотрем. Мы же пограничники!..."