Вопрос возник об отношениях к черным кошкам...
Ну уж... Даже самая суеверная прослойка населения - рыбаки, дома держат.

Это для кого как!

Гыг... Для рыбы, наверное...

Тода...да...
Но были такие случаи, когда мы с Пчелкиным на рыбалку приезжали, мужики сматывали удочки, зато мы успешно ловили.

Ну вот... всех карасей распугали....
))))))))))))))))))))))))

Ну...примерно с такими репликами они и сматывались , но тут мягко выражено...
А караси, напротив, клевали...может из любопытства подгребали, посмотреть... для меня главное результат рыбалки...

Немного из чукотско-рыбацкого юмора:

Термос

Вполне естественно, что в компаниях, проверенных многочисленными поездками на рыбалку в любое время года, на любое расстояние и любыми транспортными средствами, с завидным постоянством рождаются свои «корпоративные» легенды, сюжеты которых и проявляются в этих самых совместных поездках.
В нашей компании сюжеты историй были самые разнообразные, в том числе и относящиеся к предмету моего рассказа – термосу.

Вот скажите мне на милость, какая самая нужная вещь на зимней рыбалке? Отвечу сразу, честно, мне скрывать нечего, да и выслушивать ваши предположения как-то не с руки… Термос! Удочки, буры, пешни, лески, мормышки… Ни фига! Ты можешь поехать на рыбалку вообще без всего, если уж совсем приспичит порыбачить, то друзья-товарищи всегда поделятся.
А вот без своего собственного, сугубо индивидуального термоса – труба. Причем в термос должен быть налит чай или кофе, приготовленные по собственному, только тебе известному рецепту. Иначе, как же, на рыбалке и без интриги?! На Северах это гениальнейшее изобретение рода человеческого играет еще и сугубо согревательную роль, вместе с чижами из оленей шкуры, или ладонями, спрятанными в паховой зоне собственного организма.

… Был в нашей компании мужичок один. Фамилию он носил простую, русскую - Степанов. А вот имя-отчество были у него весьма и весьма примечательными – Иосиф Виссарионович. Вы только представьте, какая жизнь была и простого русского паренька с такими-то анкетными данными?
Как бы там ни было, закончил этот мужичек в свое время институт, и работал в местном СМУ на какой-то должности, которая позволяла ему гордо именоваться «зам. директора», а простым работягам – получать от него дополнительные шабашки, только за то, что они брали его с собой на рыбалку.
Нудный был этот самый Иосиф Виссарионыч, нуднее только старая сквалыга-теща с большого будуна. Любил он себя до безобразия, и диагноз нарциссизм ему не был поставлен местным психиатром разве что по очень большому недосмотру.
Любил Виссариныч хвастаться, ох и любил!
Причем предметом хвастовства у него могло быть все, что угодно: в нашем рыболовном случае, начиная с простой мормышки, и заканчивая новым титановым ледобуром, который ему переслал любимый зять, работающий на каком-то оборонном заводе.
А предметами особой неуемной гордости Виссарионыча всегда были термосы, или термоса. Причем именно так, во множественном числе.
Хотите верьте, хотите нет, но за три года моего с ним знакомства, Виссарионыч сменил примерно штук шестьсот (!) этих самых термосов.
Мистика тут была замешана, или чей-то злой сглаз, но каждый новый термос, взятый Виссаринычем на очередную рыбалку-охоту, неизбежно из этой самой рыбалки-охоты не возвращался. Что только не происходило с его термосами: и разбивались, и терялись, и забывались… Возле нашего балка на Каргопильгине мужики даже обелиск поставили, под которым покоились бренные останки одного из героических термосов Виссарионыча, зверски раздробленного лихим винтом мотора японского производства так не вовремя подошедшей к берегу моторной лодки. Додумался же, дундук, термос поставить «охладить» в речную водичку.
Любую поездку на рыбалку или охоту с Виссарионычем нужно было воспринимать, как обязательную муку, ниспосланную небесами за нанесение урона созданной Господом Природе.
Всю дорогу до места рыбалки или охоты сообщество было вынуждено выслушивать очередные дифирамбы, рассыпаемые Виссарионычем в адрес себя, любимого, купившего (доставшего, обменявшего, выигравшего в карты) очередной шедевр термосного искусства.
Обратный путь народ был вынужден выслушивать жалобы на несчастность жизни, судьбу, происки врагов и инопланетных сил, злую карму и шаманов-вуду, проклятия древних египетских гробниц и так не к месту случившийся парад планет.
Будь я Стивеном Кингом, наверняка снял бы по этим сюжетам не только фильм, но и целый сериал, который бы пользовался успехом у большей половины рода человеческого.
Но мужики его стоически терпели. Все-таки все наши поездки зависели от Виссарионыча и его подписи-закорючки, разрешающей воспользоваться государственной вездеходной техникой. В конечном итоге все свыклись с вечным нытьем Виссарионыча, и попросту не обращали на него внимания. Ну, если только чуть-чуть, как на назойливого комара, жужжащего над ухом.
И вот настал звездный час Виссарионыча. Зять его оборонный, по большому блату где-то достал и прислал тестюшке любимому дефицитный по тем временам цельнометаллический термос японского производства.
К месту сбора мы прибыли в заранее оговоренное время, не подозревая о надвигающейся катастрофе. Стоило в пределах видимости появиться Виссарионычу, как в нашу сторону полетело что-то ярко-блестящее, грохнулось об бетонку, подпрыгнуло несколько раз, и, остановившись, сформировалось во вполне симпатичный двухлитровый термос непривычной для тех времен хромированной раскраски. Мужики внимательно рассмотрели новинку, и дружно сошлись во мнении, что «…даааа, такой если только аммоналом…».
Все дифирамбы в адрес себя любимого и всех своих покойных термосов, которые я выслушал за три предыдущих года, я услышал за один день. Что только не делал Виссарионыч с этим термосом: и бил его об лед, и ронял с высоты поднятой руки, и садился на него. И все было термосу ни по чем. Японец держался стойко!
В конечно итоге, не выдержали даже самые стойкие ветераны нашей компании. И всего-то припугнули Виссарионыча лишением «сладкого». Дело в том, что рыбалка была праздничной: сразу двое из компании справляли свои дни рождения. Так что полрыбалки прошло, как и положено, а вторая половина была занята, ну, вы сами понимаете чем.
Подвыпивший (и крепко) Виссарионыч завел свой патефон по новой.
Но два именинника загадочно молча улыбались и о чем-то тихо шушукались.
Когда же торжество закончилось, мы собрались, загрузились в вездеход и только собирались тронуться в сторону города, раздался дикий крик Виссарионыча: «А термос?!!!» Он выскочил из вездехода, и как лис стал обшаривать место нашей стоянки.
И тогда один из именинников, вальяжно развалившийся на спальниках, громко скомандовал «С Богом!». Вездеходчик - дядя Леша ударил по рычагам, вездеход дернулся и вместе с лязгом гусениц мы услышали отчетливое, с японским акцентом «Крак!» и нечеловеческий рев Виссрионыча, перешедший в тихое поскуливание.
Кто именно додумался положить термос между катком и гузкой, осталось тайной нашей компании. Продукция японской местной промышленности оказалась бессильной против продукции наших родных танкостроителей.
Постаревший за несколько секунд Виссарионыч, молчал всю дорогу, а по возвращению в город слег на неделю в больницу с гипертоническим кризом.
А еще через месяц он вообще уехал с Чукотки в теплые места, где не живут злые северные именинники-рыбаки, и так часто не ломаются красивые, «неразбивающиеся», японские термосы…

В точку!
Проверено. Обязательно обловит
Ну не знаю... А как рыбачить?

Чукотская рыбалка, или рыбалка по-чукотски.

…Вот говорят некоторые несознательные личности, мол, налим – рыба мусорная, травануться можно при случае. А все почему? По дну, гад, ползает, дерьмо всякое жрет. А что делать, коль там он прописан по жизни, а рубашка своя ближе к телу, а от дома и отойти лень?
Вот и жрет все, что попадется под руку… Ой, пардон, под плавник…
Но вот старые, умудренные жизнью и убеленные сединами рыбаки, знают, что нет ничего лучше налимьего балычка, запеченного в духовке, или закопченного с перчиком чесночком и лаврушечкой.
Вот и не выбрасывают, как некоторые, пойманных налимов, а сразу приступают к их обработке. Тут ведь главное не опоздать, пока печенка налимья с желчным пузырем не лопнут. Вытащил такого красавца, швырк его вострым ножичком от задницы до головы, чуть-чуть ножичек повернул, и голову швырк! И балычок, такой уже сам по себе аппетитный, в снежок-то и прикопай, да и лови себе дальше…

…Весной дело было. Прибыла наша "бригада" на вездеходе ГТТ аккурат в устье реки Каргопильгин, что на Чукотке, туда, где впадает она в Великую. Речка сама по себе так себе. Ни тебе крутых поворотов с мощными перекатами, ни ширины волжской.
Но вот устье речки - выдающееся место. Впадает Каргопильгин в Великую прямо на 90-градусном ее повороте, песочек намыт, как положено, течение трех видов (до намыва, на намыве, и после него), плюс два роскошных омута, как сказали бы центральноевропейские рыбачки.
У нас тут народ попроще, называет эти омуты просто ямами. А ямы эти зимовальные: Великая даже в лютые морозы до дна не промерзает, в отличие от озер, протоками с ней соединенных. Вот осенью рыбка по перволёдку и ломится по протокам в Великую, дабы зиму лютую по ямам пересидеть, да весны дождаться. И собирается в ямах этих незамерзающих весь пестрый рыбный люд.
Лед на Великой чистенький, прозрачный, голубизной отливает. Буры для пресноводных речек на Чукотке совсем не похожи на своих лиманных собратьев. Тут и угол ножей совсем другой выверяется, да и сами буры пошире будут: не на корюшку же рассчитанные…
В общем, как бы там ни было, место это до сих пор у самым уловистым относится. Да еще плюс – балок нам на бережку поставлен нашей "бригадой". Как положено, с печуркой-буржуйкой, нарами, даже проводка сделана, от аккумуляторов, с собой привезенных, дабы свет был в балке, и музон можно было слушать.

Приехали мы, разложились по балку, все чин-чинарем. По пути гусиков парочку грохнули, да уток пяток. Мужики, кто убирать балок взялся, кто печурку затеплил, кто шурпу наладился готовить…
Хорошо посидели в тот вечер, литра по 2 на рыло получилось. А запланировано было утречком, этак часика в четыре, кто на охоту, кто на рыбалку… Ну, вездеход-то утром и рваную по местам "боевой славы".
А для оставшихся, какие там планы?! Голова в раскоряку, во рту кака, а весь опохмел в вездеходе уехал, и раньше шести вечера не собирается возвращаться.
Ну, встали мы, трое бедолаг, помаялись-помаялись, делать нечего, пошли на намыв. Хоть что-то полезное для коллектива сделать. Благо, вовремя на лед спустились: мимо "мэталл" проскочил с такими же, как мы, рыбо-охотниками. Не дали земляки парнишечкам замученным умереть, поделились литровкой спиртика.
Крякнули мы, по полстаканчика приняли, снежком утренним зажевали…
О!… Хорошо пошел!… Ну и рыбалка веселая началась.
По началу то все харитон пер, хороший такой харитон, один к одному, стандарт, жирный да мясистый. Потом, чу, и как отрезало… Ясный перец – щука подошла. Да так бойко подошла, втроем за 40 минут 86 щучек выдернули. Точнее перекачали, как говорится, в один мах, из реки на лед. В штабелек их сложили, как дрова, и дальше ловим.
Надоело мне щук выкачивать из воды, дай, думаю, на яму перейду. Да, глубоко, но чем черт не шутит, может и нельма попадется.
Забурил я лунку, стравил леску с блесенкой до самого дна, только пристроился присесть на ящик, а кивок тюк, и сложился под прямым углом. Минут двадцать я этот улов не мог в лунку протащить. Как говорят – голова прошла, а ж… пардон - задница застряла. Налим это был. Да что там налим? Налимище! В четыре руки его из лунки вытягивали по сантиметру. Чуть на куски не порвали.
И тоже поперло: поменьше размером, но одного за другим вытаскивать стал я налимов. Слет у них там был, что ли?
Ну, мужички-то, со мной ловившие, сразу взялись налимов выловленных разделывать, да споро так, как на сборочном конвейере: швырк-шмяк, шмяк-швырк…
В общем, к шести часам затарились мы рыбой по "самоё не хочу".
Нельму вот только не поймали ни одну: не захотела царица к нам в руки идти, хоть убей.
Сложили мы рыбку в ящики, заморозить же нужно. Ящики с рыбой тут же на льду и оставили: дураков нема такую массу на руках таскать!
А вот балычки налимьи закопали в сугроб, что пурга намела на одну стенку и крышу балка.
Долго ли, коротко ли, вернулись наши охотнички в настроении радужном. Им-то что, постреляли, похмелились. Ну, мы тоже уловом похвастались, да за стол уже собранный усадили.
Вечер (как говорят протокольным языком) прошел в теплой, непринужденной, дружеской обстановке. Спать завалились.
И снится мне сон, что кто-то мне ледобуром по темечку постукивает. Нет, не больно, нежно я бы даже сказал. Тюк, да тюк… Во, блин, думаю во сне, никак давление зашкалило. Просыпаюсь, думаю, купца попить, дабы давление выровнять.
Но, чу, слышу – тюк, да тюк… Не во сне, наяву. Да по крыше балка. Осмотрелся, вроде все на местах. Вездеходчика только нет, в машине он спал всегда.
Ну, думаю, дядя Леша решил к утру балычок заварганить горячего копчения: была у нас там коптилка, и опилок пару мешков привезли с собой.
А по крыше балка – тюк, да тюк. Так мало этого, еще другие звуки раздаваться стали. Ну, думаю, у меня крышу сносит: свиньи! Звуки то были – хрю-хрю…
Пока я мыслям своим психиатрическим придавался, распахивается дверь балка, влетает дядя Леша со спущенными штанами, и орет благим матом: "Ружжо!!! Ружжо давай!!!"
Ну, мужики-то с нар повскакивали все, с будуна, да спросонок не поймут в чем дело.
А дядя Леша схватил свою ижевку со стены, переломить-то переломил, а вставить патрон не может. Ну, брось ты, старый хрен, одной рукой штаны поддерживать и ею же патрон запихивать!
Так нет, картина Репина: стоит дядя Леша посередине балка, глаза навыкате, рот продолжает орать "Ружжо!!", штаны спущены, достоинство болтается туда-сюда, в одной руке ствол переломленный, в другой одновременно пояс от штанов, патронташ и патрон.
Ну, пока все суетились, да пытались понять, чего же захотел от сообщества дядя Леша, выскочил я на свет божий.
Ба! А на крыше балка мишка-трехлеток сидит, да балыки налимьи уплетает с двух лап.
От же ж, сука! Я назад, свою пятизарядку со стенки схватил, патрон первый попавшийся в ствол загнал и опять на свет божий.
Но мишка хоть и был молодым, дураком явно не был, и дебилизмом не страдал. Вскочил, как был, с хвостом налимьим в пасти, молодым котом взвился в воздух, серанул с треском рвущегося паращюта, и... был таков. Чего серанул, со страху ли, из подлости своей зверской – не знаю, он мне не доложил.
Только смотрю за балок, а он улепетывает к ближайшим зарослям кедрача, оборачивается периодически, и как-то злорадостно и ехидно даже ухмыляется. А за ним, едкой желтой цепочкой, тянется полосочка медвежьего поноса...
А в воздухе, мама мио, амбре от этого самого поноса, еще то!
Только тут сообразил я, что патрон в ствол загнанный с дробью утиной был. Ну и хрен с ним, с мишкой-то, пусть живет... Ему еще стираться нужно....

Когда все успокоились, отобрали у дяди Леши "ружжо" и наконец-то заставили его одеть штаны, которые в отличие от медведя не были осквернены продуктами пищеварения, опрокинули по стаканчику "для нервов", забрались мы на балок, а там, мля, ни одного (!) целого хвоста не осталось.
Мишка явно украинские традиции изучал, наверняка от геологов или старателей нахватался – "шо не зъим, то надкусаю"…
Целый день, мы как рабы снимали загаженный мишкой снег и относили его подальше от балка. Провоняли, как на скотомогильнике!

* * *
Это потом мы узнали, что вылез дядя Леша из вездехода своего верного, на дальняк прогуляться, и только под сугробом присел-завис, аки вертолет, а тут картина "Не ждали!". Вот он, как был, и рванул в балок за "ружжом"…

* * *
А налимов мы еще наловили, и на той же самой яме. Съезд у них, как видно только начинался. И нельму мы поймали, добрую такую нельму, красавицу северную. Просолили ее слабенько, дабы потом в городе употребить в компании нашей.
Но это уже совсем другая история…

В эти выходные, в очередной раз, подтвердилась примета о новых вещах на рыбалке. Не мог нарадоваться новым сапогам, чего не скажешь об улове.

Вот! Надо было сначала по квартире походить хоть пять минут!
Или если лень на диване полежать (новые же).